Курс – за солнцем: путешествия людей и птиц
Алеутская крачка: жизнь в вечном лете

В четыре часа утра первого августа 1785 года два фрегата, как пара белоснежных легких птиц, расправив новенькие паруса, вышли с попутным восточным ветром из французского Бреста. Их названия – «Буссоль» и «Астролябия» – стали потом знаменитыми. Про них потом написали книги, которые тоже стали известны каждому.

Но это будет потом.

Экспедицией руководил энергичный капитан Лаперуз. Французская академия наук поставила перед ним поистине амбициозные задачи: обследовать огромное по протяженности пространство в Тихом океане от Аляски до Австралии. Крайние точки экспедиции находились на расстоянии более 12 000 километров. Выполнить программу плавания за отпущенные академией три года было крайне сложно и у Лаперуза возникла очень рациональная идея – избегать неблагоприятных условий для плавания в неприветливом зимнем океане, постоянно перемещаясь вслед за календарным летом из южного полушария в северное и обратно. 240 лет назад Лаперуз выбрал такое же практичное решение, что и большинство перелетных птиц, которые тоже живут в вечном лете, преодолевая за год расстояние в несколько раз больше, чем весь путь экспедиции Лаперуза. И французский капитан-исследователь и птицы использовали одну и туже особенность нашей планеты – наклон земной оси и конфигурацию орбиты вокруг Солнца.
If a building becomes architecture, then it is art

Лететь за солнцем и жить в вечном лете – звучит очень романтично, если бы не расстояние, которое нужно преодолевать для этой цели. Вероятно, у крачек есть и более серьезные мотивы для таких путешествий.

Примерно месяц тратит крачка, чтобы совершить миграцию в одну сторону. Так, летая туда-сюда, птицы живут в постоянном лете: в северном полушарии в период гнездования и на экваторе и в южном полушарии зимой. Получается, что эти птицы больше всех остальных существ видят солнечный свет, проводя всю жизнь в погоне за солнцем, ведь летом световой день в приполярных областях намного длиннее, чем зимой.
Любая женщина на Камчатке будет рада принять в дар копченую или вяленую корюшку. Тут двух мнений быть не может – это прекрасный подарок в любой ситуации – день рождения, новый год, первое свидание, развод… Насчет последнего не уверен. В общем, собираясь на романтическую встречу на Камчатке, смело берите корюшку – не прогадаете. Кстати, и жители Санкт-Петербурга тоже знают в этой рыбе толк.
А вот с другой рыбкой с похожим названием – коЛюшкой – уже сложнее. Зависит от того, что вы хотите этим сказать, предлагая даме маленькую рыбку с тремя, а то и девятью острыми шипами, об которые очень легко уколоться. Тут ситуация не настолько однозначна, может возникнуть и непонимание. Смотря, какая женщина, конечно. Вернее, самка. Потому что самок алеутских крачек нюансы социальных отношений нас, высших приматов, не интересуют. Колюшка, так колюшка, корюшка, так корюшка. Кальмарчики? Тоже сойдут! Всё пойдет в пищу в период размножения.
В выборе мест для гнездования крачки тоже непривередливы. Болотистая тундра, на которой они гнездятся, совершенно плоская, с многочисленными небольшими озерами и просто большими лужами. Если смотреть на нее сверху, то видно, что рукава нескольких рек прорезают зеленое полотно тундры, придавая всей картине сложный кружевной узор. Мелководный лиман, многочисленные песчаные отмели, обнаженные во время отлива, заросшие травой острова – идеальное место для гнездования, добывания корма и успешного выкармливания птенцов крачек.

Крачки – птички, скажем так, фоновые. Мало кому интересные. Летают, кричат… От того, наверное, они и крачки – крикливые больно. На Севере, в тундре и на болотах их всегда много – полярных и речных крачек. Но не этих. Алеутская, или камчатская крачка – кто как привык называть – вид из Красной книги со статусом «уязвимый». Эта морская птица гнездится на побережье Северной Америки – Аляски и Алеутских островов, и нашего Дальнего Востока – от Сахалина на юге до Чукотки на севере. Во всем мире всего около 30 тысяч этих птиц. Большая часть проживает и, главное, прилетает выводить потомство, у нас – на Сахалине, в Магаданской области и в Камчатском крае.
Для того, чтобы крачек охранять, надо знать про их жизнь как можно больше. У учёных это называется мониторинг. Для этого самого мониторинга  ученые орнитологи каждую весну лазают по болотам и тундрам, на которых гнездятся крачки. Причем, в самое комариное время. Хорошо, если ветерок их сдувает – да нет, не крачек, а комаров. А если туман, да штиль, то лучше и не соваться туда, на болото. Сожрут с потрохами. Комары, не крачки.
Колонии крачек учёные картируют. То есть отмечают на плане-схеме болота каждое гнездышко. Ежегодно колония располагалась примерно на одном и том же участке, но гнезда, разумеется, птицы делают новые. Вернее, не особо-то они их и делают. Гнездо крачки – это просто ямка в траве, немного утрамбованная, чуть-чуть выложенная сухими стеблями осок и, собственно, все. Яйца крачек окрашены под цвет растительности – в разные тона оливкового цвета с темными и светлыми пятнышками, благодаря чему кладка так сливается с окружающим фоном, что ее можно не заметить и раздавить ненароком. Как же их искать? Метод есть.
Нужно тихонько сесть на краю колонии, чтобы птицы, которые сорвались с гнезд при виде человека, и теперь летают над вами с агрессивными и недовольными криками, а некоторые неприятно пикируют сверху, успокоились и вернулись на свои гнезда. А мы наблюдаем, куда именно прилетают со своими рыбками самцы крачек. Они и без рыбок прилетают, ибо у крачек самцы ответственные товарищи и насиживают кладку на переменку с самками. Но с рыбкой-то ей же приятнее? Конечно, всё лучше, чем с пустыми руками. То есть с пустым клювом. 
Прилетаем с рыбкой в клюве, передаем самочке, так по научному и называется - «ритуал передачи рыбки». И это брачный ритуал: они покричат-покричат по-своему, самец рыбку-то передаст, на гнездо усядется, а самочка убывает на ближайший лиман кормиться. Прекрасно! Замечаем место, где сидит самец. В идеале, один орнитолог, не отрываясь, смотрит на птицу в бинокль. Его напарник медленно идет в ту сторону, находясь в поле зрения первого и руководствуясь его указаниями – лево руля или право руля. Крачка при приближении человека слетает с гнезда метров за 30, в этот момент важно не потерять из виду тот чахлый кустик, около которого вы взглядом зафиксировали гнездо и направлять напарника, который высоко поднимает ноги и оглядывает место, куда их ставить, чтобы ненароком не раздавить другое гнездо по пути. Есть! Два яйца поменьше куриного лежат в сухой ямке под кустиком карликовой березки.  Ставим ивовый прутик около гнездовой ямки, считаем количество яиц, замеряем их размеры, отмечаем на схеме. Повторяем эту процедуру раз сто и колония закартирована!
Алеутская крачка, помимо «ритуала передачи рыбки», примечательна еще своими миграциями. Известно о них мало, как в целом и обо всей биологии этих птиц, но ученым удалось приоткрыть завесу тайны того, где же эти птицы проводят зиму. На нескольких крачек с южного побережья Аляски, окрестностей города Якутат, где расположена самая крупная гнездовая колония алеутских крачек Северной Америки, повесили логгеры. Эти маленькие приборчики фиксируют и записывают длину светового дня и, исходя из нее и времени локального зенита солнца, сняв с птицы приборчик, можно вычислить примерные координаты точек, в которых она побывала. Исследователи получили данные от шести крачек. Оказалось, что, летя с Аляски на юг после сезона гнездования, крачки пересекают Тихий океан и останавливаются в районе Японского моря. Потом двигаются дальше в прибрежные районы Таиланда, Индонезию, на Новую Гвинею и Филиппины, их регистрировали весной и осенью неподалеку от Гонконга, с октября по апрель вокруг Сингапура и Индонезии, в сентябре-ноябре - на Яве, в декабре - на Бали, Сулавеси и даже в Австралии.

Корабли Лаперуза недаром носили названия двух основных навигационных приборов тех времен – буссоль и астролябия. Без них моряку в дальнем плавании по опасным неведомым морям не справиться, домой не вернуться. Как же крачки обходятся без навигационных приборов? А они у них есть! Каждый раз птицы возвращаются на верный курс, потому что у них имеется сразу три системы навигации.
Самая понятная нам и простая – память. Этот инструмент доступен только опытным птицам, которые уже хотя бы раз совершали своё Большое путешествие, выстраивая маршрут по ориентирам: островам, рифам и местным достопримечательностями.
— О, помню, я видела эти одинокие кекуры прошлым сентябрём – возможно, думает алеутская крачка с приморских тундр реки Кроноцкой, пролетая мимо скал «Три брата» в Авачинской бухте на Камчатке.
— А вот и острое скалистое ребро мыса Анива с характерным маяком, словно выросшим из камня, мы там с сахалинскими подружками здорово потусили недельку на скоплении кальмаров в проливе Лаперуза…»

Второй штурманский прибор крачек сложнее и загадочнее. Все птицы-дальние мигранты — профи в астронавигации. Они летят за Солнцем. Но если бы это было так просто. Ведь, как и людям, которые раньше путешествовали без современных навигационных приборов, им нужно учитывать широту и долготу, направление ветра, точную дату календаря, высоту солнца над горизонтом, время дня. А если пасмурно, туман и солнца не видно неделями? Конечно, птицы не умеют делать расчеты на логарифмической линейке, но их встроенный навигатор всё равно прекрасно справляется с ориентацией в пространстве даже без Starlink’а. Правда, мы почти ничего не знаем ни о том, какая операционная система у них установлена, ни какими популярными приложениями они пользуются. Да и сама крачка всего этого не знает, она двигается благодаря своему природному инстинкту.

В конце концов определение положения по Солнцу выглядит не так сложно на фоне третьей суперспособности крачек – умения чувствовать магнитные линии Земли. Мы до сих пор не знаем, как именно птицы определяют силу, направление и интенсивность магнитного поля, но их белки, ответственные за магниторецепцию, находятся в клетках сетчатки глаз — колбочках. Кто знает, может, они его видят – магнитное поле? 

При размахе крыльев в 80 сантиметров птица весят не больше 150 грамм
Снова возвращаясь к аналогии с экспедицией Лаперуза, стоит сказать и о материально-технической стороне дела. Даже если у вас в голове суперкомпьютер с ГЛОНАСС и GPS одновременно, а также оплачен тариф Starlink’а, но если вы не ходили в качалку, то сдохнете на первой же сотне километров миграции. Алеутская крачка — это два идеальных крыла с перемычкой между ними. При размахе крыльев в 80 сантиметров птица весят не больше 150 грамм. Как половина стакана семечек… Или женский шарфик. Настолько лёгким и совершенным птицам нужно лишь выбирать правильный воздушный поток. Остальное ветер и закон Бернулли сделают сами.
Алеутские крачки живут около 25 лет. Путь на зимовку в одну сторону составляет примерно 12 000 километров. А теперь немного арифметики: 25 лет умножаем на 24 000 и получаем 600 000 километров. Это, конечно не тот рекорд, который ставит за свою жизнь другая крачка, полярная  – два миллиона километров, но все равно впечатляет. Такое число даже представить страшно.
Этапы жизненного пути
25 лет
живут крачки в природе
150 граммов
весит крачка
600 000 километров
пролетает за свою жизнь алеутскя крачка
Стаи алеутских крачек с Камчатки и Аляски летели где-то параллельно, невидимые морякам за осенними туманами, низко над серым, неспокойным, ноябрьским Охотским морем.
В 1787 году капитан Лаперуз в точности повторил путь, которым двигаются алеутские крачки во время миграций: весной он вышел из Манилы – порта на Филиппинах – и прошел вдоль северо-восточного побережья Азии, Кореи, Хоккайдо к Сахалину, а в конце лета был на Камчатке – родине наших крачек. 30 сентября Астролябия и Буссоль покинули Авачинскую бухту, взяв курс на Самоа, острова Тонга и северное побережье Австралии. Стаи алеутских крачек с Камчатки и Аляски летели где-то параллельно, невидимые морякам за осенними туманами, низко над серым, неспокойным, ноябрьским Охотским морем.

Капитану Лаперузу не суждено было вернуться на родину
Но крачки каждый год возвращаются к местам своих гнездовий на реке Кроноцкой, Аваче, устье реки Юкон и островах Алеутской гряды. А вот капитану Лаперузу не суждено было вернуться на родину. Его экспедиция бесследно исчезла в суровых просторах Тихого океана. Спустя сорок лет английский капитан Питер Диллон обнаружил на острове Ваникоро из архипелага Соломоновых островов остатки кораблей Лаперуза. Единственным человеком, оставшимся в живых из команды оказался Жан-Батист де Лессепс, да и то случайно. Ещё из Петропавловска-Камчатского капитан отправил его с письмами и документами экспедиции по суше, через всю Сибирь в Санкт-Петербург и далее во Францию. По иронии судьбы через 25 лет Наполеон назначит именно Лессепса комендантом занятой им Москвы. Лессепс добрался до Версаля 17 октября 1788 года, через год и десять дней после того, как Лаперуз распрощался с ним на рейде Авачинской бухты.
На улице Ленина в Петропавловске-Камчатском стоит памятник французскому капитану Лаперузу. Весенними сырыми ночами над блекло мерцающими в густом тумане огнями города, прижатые к земле облачностью летят к своим гнездовьям стаи камчатских крачек…
Карта места событий