Представьте себя лягушкой: сидите вы такие в тине своего родного теплого болота и вдруг замечаете движение, а движение для лягушки – это еда, например, какое-то насекомое. Предвкушая обед (по времени-то уже пора), выползаете вы из своей тины и медленно крадётесь к нему, к обеду, периодически замирая, чтобы не вспугнуть… Вот он, уже близко... О, да это не насекомое, это червяк, такой розовый, жирный! Вдруг, удар! И темнота… И вы сами стали обедом для ужа или гадюки. Или, того хуже, василиска. Никому не пожелаешь такого...
Где же тут змея, что произошло и куда делось насекомое? Со стороны внешнего наблюдателя действительно может показаться, что лягушка прыгает в объятия смерти добровольно. Так ли это?
На самом деле, лягушка просто не видит змею – замерев, та становится для лягушки неподвижным, неживым, а значит неопасным объектом, а вот её язык, который змея то показывает, то прячет, наоборот – привлекает амфибию. Змея, конечно, не имитирует насекомое своим подвижным языком, нет. Тут дело в том, что язык змеи своими колебательными движениями лишь напоминает насекомое, а саму змею амфибия не видит – вот нам и кажется, что «загипнотизированная» лягушка направляется прямиком в пасть к хищнику.
Конечно, основной добычей змей обычно становятся грызуны – тут уж рептилии приходится использовать всю свою ловкость, потому что добыча «прыгать в пасть» вовсе не собирается. Но в домашних условиях содержания люди иногда приписывают змеям способности гипнотезёра. Это связано, скорее, с исследовательским поведением грызуна – змея, хорошо зная свой террариум, замирает неподвижно в укромном углу и наблюдает за добычей, тогда как мышь (или другой грызун), которую посадили в террариум в качестве корма, начинает осваивать место, в которое она вдруг попала. Это называется ориентировочная реакция. Со стороны же может показаться, что мышь бежит к змее, хотя на самом деле она просто исследует новую территорию, не подозревая об опасности.