Сила Сибири и Хозяйка тайги

Кто в сибирской тайге хозяин

Ну, как хозяйка? Если кто лес сажает, тот ему и хозяин. Так ведь? К тому же, я тут все время живу, за своими посадками ухаживаю, ребят из нашей местной комунны едой обеспечиваю, социальную помощь, так сказать, оказываю, бесплатные обеды и все такое. Да еще и распространяю положительный опыт лесных посадок на соседние районы, то есть налаживаю горизонтальные межрегиональные связи. А в современном мире это крайне важно – самоорганизация масс. Вообще, у нас социализация на высоком уровне, на нашем районе. Я еще в местном органе теробороны волонтером – мимо меня ни один подозрительный и потенциально опасный субъект не пройдет – я как заверещу на всю тайгу: лисица, медведь, волк, росомаха, особенно человек – мы тут зорко следим за телодвижениями самых опасных хищников и оповещаем об этому всю округу.



Экономика нашего сообщества строится исключительно на одном ресурсе. И это, понятное дело, энергоресурс. Он высокоэффективен: одна условная единица содержит 70% жира, 15% углеводов, 15% белков с повышенным содержанием дефицитных аминокислот – лизина, метионина и триптофана, и богат витаминами. Для поддержания энергетического баланса, особенно во время зимних морозов, которыми славится наша матушка Сибирь, особенно важно, что этот ресурс богат жирами – это настоящая сила Сибири!

Как и полагается ресурсозависимой экономике, все наше население так или иначе зависит от уровня добычи нашего главного богатства. Есть слой сообщества, который занимается непосредственно добычей ресурса – это низшие страты, производители. А высший слой, олигархи-потребители, они уже употребляют самих производителей. В смысле, они их едят. Да, такие у нас тут, в Сибири, жестокие нравы.
Есть друг друга приходится круглый год, таково наше, теплокровных, эволюционное бремя. А значит, и ресурс необходимо иметь тоже постоянно, все 365 дней. Но наш ресурс – это не углеводороды, он таков, что находится в изобилии только очень короткий период времени. С наступлением холодов и снежного покрова добыча ресурса становится невозможной. Его нужно быстро освоить и запасти в хранилищах на весь оставшийся год. Ну, прямо как Европа, которая зависит от поставок чужого газа.


Что, вы еще не догадались? Мы – это мышки, белки, бурундуки, а силовики-олигархи – это хищники: волки, лисы, соболи, росомахи, которые зависят от успеха размножения мышевидных грызунов. А хозяйка кедрового леса – птица кедровка.

Кедровка – узкий специалист. Хотя она-то с ее мощным клювом способна постоять за себя и раздобыть себе корм, все-таки, как ни крути, ее существование определяется урожаями кедра. Круглогодичное питание кедровыми орехами – важнейшее условие для выживания кедровок. Но кедр, или сибирская сосна, как всякое растение, в условиях сибирского климата плодоносит один раз в году, в августе-сентябре, после созревания шишки осыпаются на землю. А поскольку буквально через месяц начинается зима, они оказываются под снегом и становятся птицам недоступны. Становились бы, если бы не чуйка, или как выражаются ученые, инстинкт кедровки. В течение всего сезона созревания кедровых шишек они собирают их, пока они еще на дереве и создают многочисленные «кладовки».

“
Я, как хозяйка этого ресурса, приспособлена к его добыванию лучше всех. Именно я контролирую основной поток его добычи, соответственно, имея с этого максимальную маржу. И у меня есть ряд инструментов для эффективной добычи нашего главного ресурса. Мой клюв по сравнению с другими птицами нашего семейства врановых, более длинный и толстый. Поэтому им легко можно раздалбливать шишки и доставать из них орешки. Да что шишки, я даже колоть орешки могу! На нижней челюсти у нас есть внутренний роговой киль, при помощи которого, сдавливая орех клювом, можно продавить в скорлупе трещину. Язык у нас тоже имеет особое строение. Кончик его раздвоен, чтобы не тереться о киль нижней челюсти, а поддерживать с двух сторон зажатый челюстями орех, чтобы не выпал. Вообще, ротовой аппарат у нас мощный и универсальный – языком можем еще доставать из-под коры жуков-усачей и долгоносиков, и таким образом очищать свой лес от вредителей.
Это еще не все.
Мы птицы хозяйственные, зря время тратить не станем. Под клювом у нас есть горловой мешок, куда мы складываем орешки, один за другим, чтобы разом отнести подальше от жадных посторонних глаз и закопать, засунуть в дупло, под листья, в мох. Задняя часть языка у нас покрыта жесткими шипами, направленными внутрь – они не дают орехам выпадать из зоба, когда он забит под завязку. За один раз можем перенести десяток-другой семян, но, если очень надо и зима уже на носу, можем набить в мешок до сотни орешков и более. В течение короткого сибирского лета каждая из нас успевает собрать до 50 килограммов кедровых орехов.



На верх социальных страт выбиваются только башковитые: мы еще и разными приспособлениями умеем пользоваться. Подобно тому, как это делают дятлы, для удобства работы мы научились закреплять шишку в «кузнице» — развилке веток или щели в стволе дерева. Запихнем и давай клювом долбить, от чешуи орешки очищать и выколупывать. Каждый ведь грыз кедровые орешки? Они твердые! А хозяйка тайги, я то есть, весом всего 300 грамм. И все-таки я не деревянный механический щелкунчик. Когда мы раскалываем орешек, клюв чуть приоткрываем, и концы его ударяют в разные точки скорлупки, хотя и близко друг от друга. Точно рассчитанный удар раскалывает скорлупу.
“
Зоолог Дмитрий Иванович Бибиков, изучавший этих птиц в Сибири, писал: «Кверху с набитыми зобами птицы поднимаются медленно, как бы с трудом. Перелетев на 50-100 м, птица присаживается на низкорослое деревцо или просто на камень и, отдохнув немного, продолжает подъём. Облюбовав место для устройства кладовой, кедровка приступает к запрятыванию орехов. Прежде всего, она делает кланяющиеся движения, выбрасывая орехи. Затем в течение 1-2 минут старательно ковыряет клювом ягель или мох, запрятывая под него орехи. После этого птица отлетает на несколько шагов от кладовой и внимательно осматривает это место, убеждаясь, что всё в порядке». У кедровок уникальная зрительная память, которая позволяет им точно запоминать место расположения каждого склада и узнавать его зимой, когда вид местности сильно меняется. Наблюдая за поведением этих птиц, ученые пришли к выводу, что каждая кедровка пользуется только своими запасами, и не подпускает к ним других.
Работа, которую мы совершаем, полезна не только для нас самих, но и для кедровой тайги в целом. Казалось бы, какая польза дереву от того, что его семена едят, да еще и массово? Ответ прост: мы птицы не жадные – в урожайные годы мы делаем так много кладовок, что воспользоваться всеми не успеваем. А про какие-то забываем. Следующим летом перезимовавшие орешки дают ростки, и через несколько лет появляется целый пучок молодых всходов кедра. Деревца кедра, выросшие на вырубках и гарях за несколько километров от ближайшего кедрача – это тоже наша работа. Так мы увеличиваем площадь кедровых лесов.



Если орехов много и удалось сделать хорошие запасы на зиму, мы можем приступать к размножению, не дожидаясь таяния снега, прямо в конце зимы. Гнезда строим уже в марте, в апреле появляются птенцы. Большинство птиц выкармливает своих птенцов белковой пищей, чаще всего – насекомыми, мы же строгие приверженцы своей узкой диеты – основу питания птенцов составляют перемолотые в кашицу ядра кедровых орешков. Хотя и насекомыми не брезгуем. Бывает, в неурожайные годы мы становимся всеядными и даже хищничаем, поедая полёвок и всякую другую мелкую живность, даже воруем приманку из охотничьих капканов – мы же птицы хитрые и умные, понимаем, что к чему, в капканы не попадемся..

Про других птиц нашей сибирской тайги вы можете узнать на экскурсии по Верхнему залу музея.

Записаться на экскурсию